Положенный срок прошёл, и апелляция не была подана. Кистенёвка принадлежала Троекурову. Шабашкин явился к нему с поклоном и поздравлениями, и просьбою назначить, когда угодно будет его высокопревосходительству вступить во владение новоприобретённым имением − самому или кому изволит он дать на то доверенность. Кирила Петрович смутился. От природы не был он корыстолюбив, желание мести завлекло его слишком далеко, совесть его роптала. Он знал, в каком состоянии находился его противник, старый товарищ его молодости, и победа не радовала его сердца. Он грозно взглянул на Шабашкина сказал ему сердито:
"− Пошёл вон, не до тебя".
Кирила Петрович, оставшись наедине, стал расхаживать взад и вперёд, насвистывая: "Гром победы раздавайся", что всегда означало в нём необыкновенное волнение мыслей. Наконец, он велел запрячь себе беговые дрожки, оделся потеплее... и, сам правя, выехал со двора.